/d 100

выпало 79.

/d 100

выпало 53.

/d 155

найдено 1 командная крышка.
поиск окончен

Всю ночь человеческий отпрыск, который называет себя Йоки, тащил меня за собой сквозь лес. Когда я замечало многоногих травей и останавливалось, человеческий отпрыск Йоки хватал меня за мои листья и продолжал тащить за собой. Он говорил, что Прадрево зовет его прочь от безликого моря. Может быть, теперь Прадрево его но не простило меня? Человеческие дети необычайно упрямы. К рассвету я уже следовало за человеческим отпрыском, не отвлекаясь на мелких лесных созданий и на многоногих тварей тоже.
Все человеческие дети обосновались в старом человеческом жилище. Это жилище похоже на пепел и пыль. Человеки больше в нем не живут, и его начал занимать лес. Но он все равно похож на пепел. Я осаюсь снаружи и начинаю обходить умирающую постройку вокруг. Деревья бы никогда не позволили себе так сильно поддаться разрушению. Любой человеческий дом, в котороч люди больше не живут, говорили родители, становится домом пепла и пыли. Его стены звенят от воспоинаний и историй живших здесь человеков. И поэтому разрушаются. Люди слишком громко и много думают и рассказывают. Пепел уже разрушил окна и крышу, съел древь, сделанную из моего сородича, погрыз ступени и обглодал перила. Пепел питается всем, что попадает в его дом, даже маленькими и большими лесными созданиями. Даже многоногими тварями. Стоит ли заходить внутрь, не попытается ли пепел и меня попробовать на вкус? Особенно сейчас, когда я не слышу Прадрево и когда не так одиноко. Пепел любит одиночества.
Мой брат бадью проспал весь день, и я так и не смогло его разбудить. Может быть он слишком утомился от общества человеческих детей или кто-то навредил ему в лесу и теперь он восстанавливает силы? Я так и не могу проверить, могу ли я еще говорить с ним. А местные деревья и травы считают меня чужим и настороженно мочат, что бы я ни спрашивало. Человеческие дети исследуют дом и произволят на свет шум. Пепел боится шума, в этом я уверено. Я стою перед кривым входом и решаюсь наконец войти внутрь.
Внутри царит разрушение и пыль. Сам дух пепла витает в воздухе и манит меня за собой. Я прохожу по осколкам и останкам дома, оглядываю обрывки памяти его обитателей, вглядываюсь в глаза маленьких его нынешних обитателей и продолжаю здороваться с облюбовавшими это место растениями. Даже общительный обычно мох хранит молчание сегодня. Будет ли он хранить молчание для меня всегда? Мне становится страшно от этой мысли, а еще от той, в которой мои родители тоже перестанут со мной говорить. Вдруг я больше не принадлежу лесу вообще. Никакому.
Я следую за запахом пепла сквозь странные человеческие помещения, напоминающие лесные поляны. От воспоминаний о лесе мне кажется, что в меня что-то больно втыкается то там то тут. Пряный запах прелых листьев, затхлой влаги болот, темноты и холода пещер тянет меня вниз по обглоданным пеплом лестницам. Становится темнее до тех пор, пока не начиняют слабо мерцать гнилушки. Я наступаю на холодную утоптанную землю, покрытую холодной влагой и холодной слизью темнушных маленьких созданий. Пепел шепчет мне, что здесь можно было бы заронить зерно светлого мира светила, что тогда здесь вырастут удивительные темнушные растения. Дышать становится холодно и душно, как от пыли в засуху. Я начинаю копать там же, где стояло. Под ветви мне попадаются странные предметы, которые я рассмотрю позже, если мне будет позволено вернуться наверх. Я закладываю зерна в холодную мертвую землю к склизским холодным маленьким созданиям и укрываю их снова землей. Пусть они видят сны о лесе вместо меня, если я их больше не вижу. Нерешительно я кладу ветвь на обглоданный остов лестницы и вопроситльно смотрю в темноту. Дышать больше не душно, мне позволено подняться наверх. Я несу в своих ветвях своего брата бадью, очередную горсть металлических кружочков и свой страх. Как все это странно. Нужно покинуть дом пепла, здесь делать больше нечего.

выпало 78.

/d 100

я накидал 16.

/d 100

я накидал 50.

/d 100

поиск окончен. найден бант-звезда, что бы это ни было

Таинственный особняк, в пыли своей упивающийся грезами о былом величии, хранил немало историй. Среди обуглившихся клочков бумаги и обломков порой попадались записи, совершенно не тронутые пламенем, а в пыльных колбах все так же ярко переливались реактивы. Даже Йоки не рискнул попробовать их на вкус, хотя особо диковинные выписал в книгу. Вскоре странная неуловимая грязь окончательно вылетела из его головы. Пш пока сидел где-то снаружи - похоже дом вызывал у него противоречивые чувства.

Надеясь набрать с собой побольше мензурок, книг, бумаг и крышек, Йоки запускал руки во все подряд и даже не заметил, когда Нун Ятт подложила в рюкзак приглянувшийся ей бантик. Кому тот мог принадлежать? Жив ли еще его владелец? Увы, Йоки был слишком занят поиском полезных вещей, чтобы вдаваться в детали.

я накидал 75.